«Вообрази только, он сделал предложение этой русской!» - королева Виктория негодовала, когда ее сын Альфред написал, что единственная дочь императора Александра II, великая княжна Мария согласилась выйти за него замуж.

Женитьба второго сына и четвёртого ребенка, принца Альфреда, герцога Эдинбургского, давно занимала английскую королеву. В конце концов, ему скоро тридцать, давно пора остепениться. Невест Виктория отбирала весьма придирчиво, обсуждая в переписке с дочерью Викки, что та или иная принцесса не подходит, потому что недостаточно хороша, зубы не ровные, кожа плохая.

Узнав о том, что Альберт в одной из поездок к сестре Алисе встретил в немецком княжестве дочь русского императора и выразил желание жениться именно на ней, королева не обрадовалась. У Александра II эта идея тоже не встретила энтузиазма, но чтобы не оскорблять англичанина отказом, император дал понять, что окончательное решение будет за Марией.

Великая княжна Мария Александровна была его единственной дочерью и любимым ребенком. Отец ни в чем не мог отказать своему маленькому ангелу.

Переговоры о браке длились четыре года, а когда Альфред решился и, наконец-то, задал своей нареченной прямой вопрос, она ответила «Да!».

Герцог Эдинбургский не был очень красив, но у него была приятная внешность и добрые глаза. К тому же, Марии нравилась в нем какая-то особая простота и прямолинейность. Родители с обеих сторон надеялись, что за четыре года кто-то, да передумает… Но теперь пути назад не было.

Свадьба великой княжны Марии Александровны и принца Альфреда, герцога Эдинбургского, графа Кентского и Ольстерского была двойной – по православному и по протестантскому обряду. По брачному договору Мария сохраняла православную веру, но дети пары должны были воспитываться в протестантской вере.

В Великобритании проблемы начались сразу. Королева Виктория, не довольная выбором сына, не оказала невестке слишком теплого приема.

Сразу же возник спор из-за формальностей. Как именовать невестку при дворе? Как дочь императора она имеет право называться «Ее Императорское Высочество», на чем настаивает и Александр II, а как жена герцога Эдинбургского, должна зваться «Ее Королевское Высочество». В итоге сошлись на том, что Марию именовали «Ее королевское и Императорское Высочество».

Мария легко могла смириться с тем, что больше она уже не вторая дама двора, как было дома, она готова была уступать королеве (что естественно) и супруге принца Уэльского (скрипя зубами, ведь она всего лишь дочь Датского короля), но вот идти после всех незамужних дочерей королевы Виктории, для герцогини было оскорблением. Принцесса Александра Уэльская была согласна с несправедливостью того, что жена английского принца и единственная дочь императора не должна уступать незамужним принцессам и писала: «Для нее должны сделать исключение!». Этот вопрос разрешился только когда в 1893 году Альфред унаследовал титул герцога Саксен-Кобург-Готского.

Еще одной причиной для ревности со стороны королевы Виктории были невероятно роскошные драгоценности, которые невестка привезла из России. Приданое единственной дочери Александра II было царским. Его привезли в Великобританию в сорока сундуках, это не считая мебели и денежных сумм, положенных в качестве приданого на счета в банке. Шубы, прекрасные модные платья, серебряные столовые сервизы, посуда… И, самое главное – драгоценности! Рубиновая парюра, сапфировая парюра, жемчуга и бриллианты таких размеров, что английская королева, сама обладающая весьма неплохой коллекцией, кусала губы, когда видела невестку во всем этом великолепии. Придворные вспоминали, что взгляд Виктории в этот момент напоминал «разозленного попугая».

Отвечая свекрови взаимностью, Мария Александровна не желала идти на поводу у английской королевы и не стеснялась отстаивать свою точку зрения. К примеру, она прекрасно знала, что Виктория осуждает грудное вскармливание (из-за чего периодически вступает в конфликты с дочерьми), и демонстративно кормила в ее присутствии своих малышей.

Сама Мария Александровна тяжело переживала непопулярность при дворе. Ее считали гордой и надменной, а она всего лишь хотела добиться к себе уважительного отношения. Тяжело переживая разлуку с родными, Мария то и дело покидала Лондон, курсируя между Англией, Россией и Германией…

«Я бы отдала все, чтобы стать красавицей… Чтобы обо мне говорили, на меня смотрели, обсуждали. Я – ничто, просто безвредное создание, о котором мало кто знает… а в обществе меня считают гордой…»

Непростой характер был у великой княжны. Они с королевой не уступали друг другу. Но с годами, Виктория оценила свою дерзкую невестку, она любила сильных и волевых людей. По крайней мере, в личной столовой королевы Виктории в Виндзоре висел только один портрет с изображением родственников – портрет великой княгины Марии Александровны, герцогини Эдинбургской.