Кружевная вуаль обволакивала нежное лицо лёгким облаком. Красавица, которую вели к алтарю, была на двадцать восемь лет моложе жениха. У него – миллионы, у неё – ангельская внешность. «Десять лет, максимум пятнадцать, и ты свободна навеки», - уверяли родные Марию Дмитриевну Рахманову. Но в подсчётах ошиблись все.

Император Александр Второй оказывал Марии знаки внимания. Хорошенькая внучка губернатора Рахманова была принята при Дворе, и там на неё обратил внимание богач Антон Степанович Апраксин. Граф и генерал-майор был, к тому же, миллионером. Владел на Литейном большим домом, и просторным участком при нём. И вот, в возрасте под пятьдесят, надумал жениться. Он никогда не вступал в брак до этого, детей не имел, и были веские основания надеяться, что впоследствии его избранница унаследует все его немалые богатства.

Семья девушки заволновалась: раз поступило предложение – надо соглашаться! Такой замечательный шанс! Три поколения родни уговаривали Марию Дмитриевну, молодую красавицу двадцати лет. Апраксин – немолод. Не отличается здоровьем. Девушка дала согласие.

В столичных гостиных её жалели. За Апраксиным закрепилась слава человека неоднозначного. В 1861 году он командовал военным отрядом, который отправили в Казанскую губернию подавлять восстания крестьян (после отмены крепостного права радовались далеко не все). Граф дал приказ открыть огонь, и по сельским улицам вскоре повезли печальный груз. Сто человек оплакивали в селе Бездна.

Чтобы выглядеть моложе, Антон Степанович красил волосы и бакенбарды. Как тут не вспомнить книжного Ипполита Воробьянинова с его краской "Титаник". Он ведь тоже старался, чтобы блеснуть!

Для удобства будущей жены граф велел перестроить дом, по-модному и по-современному. И в 1866 году повел Марию Дмитриевну под венец.

Они словно сошли с полотна «Неравный брак». Картина, к слову, в ту пору уже была написана и представлена публике. Граф Апраксин и нежная роза, его молодая невеста. На свадьбе присутствовал и император, а также многие представители высшего общества.

Но поселившись на Литейном, Мария Дмитриевна вскоре узнала привычки своего мужа. Он был богат, но не спешил тратить деньги. Дом держал экономно. Бриллиантов – кроме свадебного подарка – больше не покупал. Штат прислуги состоял из немногочисленных, но верных ему людей. Нелюбимый, да еще и скупой! Красавица плакала в подушку, от души ругая свою корыстную родню.

Вскоре на свет появилась дочь Апраксиных – чудесная маленькая девочка. Мария Дмитриевна ожила, и полностью занялась ребенком. В 1869-м семейство пополнилось сыном, Степаном. Гордый отец раздавал милостыню во всех ближайших храмах. На благотворительность он, к слову, не скупился. Открыл приют для вдов военных, отстраивал церкви.

«Весь Петербург… встречал сгорбленного старика, очень бедно одетого. Тихо и пешком идущего, которому хотелось дать подаяние», - писали об Апраксине в газете «Гражданин».

Рахмановы, родственники Марии Дмитриевны, снова пришли в волнение: а может, нет у него никаких денег? Пустил ложный слух, чтобы увлечь красавицу! Ведь держит молодую жену в строгости, платьев разрешает шить по два-три в год.

В доме на Литейном покоя не было: супруга не желала мириться со скромным образом жизни графа. Ожидаемого семейного счастья Антон Степанович не нашел, и только незамужние сёстры всегда были готовы его выслушать и поддержать. А когда гремели особенно заметные грозы, уезжал в ангар на Охте, где мастерил аэростат. Апраксин был большим поклонником воздухоплавания, и даже издал на эту тему свой труд в 1884 году. А желаемое вдовство для Марии Дмитриевны наступило только пятнадцать лет спустя. Через тридцать три года после замужества!

И после этого она развернулась! Были, были миллионы у графа! Мария Дмитриевна, их прямая наследница, принялась жадно тратить. Первым делам вытряхнула всю пыль из дома. Заменила обстановку на самую роскошную, которую только могла найти. Портнихи были обеспечены ею работой на полгода вперед, а затем графиня наняла дорогого повара. Обеды, которые давали у Апраксиной, стали визитной карточкой этого дома – самые вкусные, самые обильные в столице!

Благотворительности она тоже оказалась не чужда – легко выдала семьдесят пять тысяч рублей для бедных слепых. Помогала вдовам и сиротам. После революции вместе с сыном эмигрировала (дочь, увы, умерла раньше), и даже успела еще раз выйти замуж, в возрасте семидесяти пяти лет, за барона Кнорринга. У её сына детей не было, и эта ветвь рода Апраксиных на нём прервалась.